14е число, первый месяц лета, вечер

К вечеру ближе, Джаспер собирает днем сопартийцев и предлагает выдвигаться.
- Мы приглашены на обед к его милости, лорду Тариону Обехольскому. - заявляет он со смесью торжественности и легкой иронии
- Проще говоря, мой брат наконец готов нас принять.

Тагайл пожимает плечами, исчезает куда-то и возвращается уже одетым поприличней, с мечом на поясе... в нарядных ножнах. Вообще он на эту тему никогда не особенно не задумывался. Были бы ножны, был бы меч, была бы одежда. А тут этакое преображение. К Тале шел пират пиратом. А тут прямо видно - непрост, военачальником был, не хвост селедки.
Смотрит выжидающе и серьезно.

Джаспер тоже приоделся. Даже Дамиан обновил костюм несколько. И умылся.
И раковину на грудь повесил. Оберег типа.
Бер отказался идти, а Кейл разнарядился как смог... так что в сумме, свита у лорда получается весьма внушительная.
Даже у стражи на воротах нет удивленного вида - "А что эти тут забыли?" - кланяются и торжественно объявляют "добро пожаловать, милорд!"
Кто-то из слуг уже объявляет - "Джаспер сын Велета прибыл со свитой!" и компанию понемногу проводят в пиршественную залу

Тагайл себя чувствует тут очень уверенно, притом без этой его обычной безбашенной веселости, когда море по колено и везде как дома. В этих стенах он не как дома. Он - в доме лорда. И ведет себя соответствующе, как человек, который в таких домах привык бывать. Заходить в любое врем, по делу, если не по дружбе.
Приветствовать правителя, как должно - поклоном. По кому-то взгляд просто скользит, вроде бы и не замечая. На ком-то останавливается. Оценивает, кто тут есть кто.

Джаспер держится прямо. Его обычная гордость тут выглядит больше к месту - хотя местами кажется, что он совсем заледенел, выпрямив спину и зафиксировав лицевые мышцы.
Дамиан оглядывается по сторонам со спокойной гордостью. Кейл - с жизнерадостным любопытством.
Поднимающийся навстречу Джасперу из-за стола мужчина выглядит... действительно очень на него похожим. Разве что помассивней, видно что ему больше приходилось писать указов, чем бороться с волнами. Но и спокойствия в нем больше.
Приветствует брата, со всеми формальностями. С интересом изучает свиту, которую Джаспер сейчас представляет - "Это Дамиан, капитан Буревестника. Это Тагайл - воин и певец. Это Кейл -наш навигатор. "
- Перед вами лорд Тарион Обехольский ..
Когда приветствия закончены, партии предлагают садиться..
За столом еще несколько приближенных - мага Тагайл узнает сразу. Сложно не узнать, по удивленному взгляду и попытке сохранить вежливое выражение лица.
Впрочем мужчина не выглядит очень уж могучим, - по крайней мере на лорда смотрит с уважением, а на прочих с удивлением.
Еще есть супруга Тариона - она его явно моложе и сейчас на пике красоты. По лицу сложно что-то понять. Взгляд внимательный, хотя лицо вроде спокойно-открытое.
Советник и воевода - оба изрядно старше Тариона... видимо остались от отца...
В общем вполне обычная свита на обычном острове.

Тагайл привычно примечает все и всех. Он при дворе провел изрядно времени. Тут сразу высматривает расстановку сил. Что маг тут место знает, и какой лорд, и советников.
Вот на советниках взгляд задерживается чуть дольше. Отчего-то барда интересует окружение лорда. Ну, учитывая его историю, это понятно. Маг тоже удостоился ненавязчивого внимания, но уже позже.
Откуда-то манеры взялись даже. Вот уж чего не ожидал бы никто на палубе Буревестника.

Маг моложе советников. Те, похоже, как Тагайл у Тале - юные лорды при них росли явно. Так что оба смотрят и на Джаспера и на Тариона с вполне искренним теплом. А вот на Тагайла и Дамиана - с легким, профессиональным подозрением.
Джаспер тем временем заводит разговор о новостях и планах - о том, что он готовится наконец отвоевать себе остров.
Отказывается от помощи Тариона. Тот не настаивает... после чего начинает выяснять об острове и судьбе прочих родственников...

Тагайл едва заметно усмехается, видя реакцию советников, во взгляде понимание. Точно также, пристально, он глядел на гостей, появившихся возле Тале. И даром, что их давно и неплохо знал.
Наклонил голову к Дамиану и тихо спросил:
- С чего бы это он? Родня же.

- А у них давнее дело... - усмехается Дамиан, глядя на то, как советники переглядываются и чуть кивают.
Воевода расспрашивает Джаспера о его планах. Что-то советует, задумчиво оглаживая бороду.
Джаспер прислушивается к советам напряженно, но кивает.
- Надо ему брата переплюнуть. Раз за остров усобиться не стали - а он же все равно лордский сын. Как быть?

- Гордый.- улыбается Тагайл "придворной" едва заметной улыбкой.- С помощью родни-то легче было бы. Ну да ладно, не наше дело. Что начнет, то и поддержим.
Прислушивается к тому, что говорят. Если слышно, то прикидывает что-то сам в уме. Но понятно, что тут он и не вмешивался и не вмешается, с советами не полезет.

Дамиан чуть кивает.
- Ну он сам друзей нашел, от них помощь примет. Ну и от брата потом как лордом станет.
Джаспер тем временем постепенно оттаивает - видимо советнику удалось его разговорить на тему чего-то кроме политики и сейчас старший помощник рассказывает про то где Буревестник плавал.
Сам же Дамиан машет рукой
- Благородные они такие ... странные

- Да? - удивленно.- Почему? Они тоже люди, но с другим укладом жизни. А странности я в этом не вижу. И так и эдак можно жить
Глядит уже на Джаспера, на перемены эти. В глазах смех и понимание быть может. Но больше интереса. Ему Джаспер не кажется странным, как и брат и советники. Но что-то новое для себя бард явно открывает.
- Меня тут как барда представили. Интересно, кто-то поверил...?

- Ну не знаю. Ты можешь спеть и все испугаются. - смеется Дамиан
Кейл и... неожиданно Джаспер поддерживают
- Да, правда, Тагайл. Твои песни все ценят, порадуй хозяина!

- Я лютню свою оставил на корабле.- качнул головой, улыбаясь. Держится прямо - осанка воина, да и вид в общем-то тоже...
- Если найдется лютня, так отчего бы не спеть

- Найдеется - усмехается советник, отправляя кого-то из слуг ... слуга возвращается с неплохим в целом инструментом...
- Только настроить надо.

Тагайл берет лютню, как дорогое оружие, уверенно и в то же время бережно. У него широкие ладони. У него загрубевшие пальцы. А уж голос-то... в драке, в буре - везде услышишь. Но тут он "разговаривает" с инструментом и лютня отвечает, отзывается, начинает петь...
- О Короле Морреде обычно поют в ночь Долгого Танца.- улыбнулся присутствующим.- Я не буду нарушать традиции. Расскажу о том, что легенды упоминают лишь вскользь.
Лютня издала глубокий долгий звук, немного печальный. Но песня печальной не была. Она была лирической. О подвигах Морреда и о его Враге люди были наслышаны. Как и о встрече с Прекрасной Эльфарран, о их любви. Но легенды не были столь внимательны к деталям, не были облачены в жизненную простоту, не говорили о вещах, которые даль лет стирает за ненадобностью.
В песне Тагайла остров Солеа, где Морред повстречался с Эльфарран предстал живым. Словно запах цветущего сада разлился по зале, зашелестела листва, опустился на траву шмель. Солнечные блики затрепетали в волосах женщины, в перьях птиц. Зазвенела птичьими голосами высь

Слушают все... Жена Тариона с улыбкой, которая неожиданно оживляет ее красивое лицо. Тарион в задумчивости. Советник и воевода если не с некоторой грустью - впрочем песня явно трогает всех присутствующих.
Даже Кейл, суетившийся и вертевшийся умолк и с открытым ртом внимает барду.

Да, на Буревестнике и в тавернах Тагайл так не пел. Там он сливался с командой, с окружением, старался стать своим, да и становился в общем-то. Тут же... миг за мигом в простых словах и образах оживал кусочек мира, кусочек прошлого. И прошлое становилось рядом с настоящим. легендарный король и королева - ближе к людям, живущим ныне.

Тарион чуть хмурится. Видимо прикосновение к этим временам и его заставляет ощутить несовершенство современности.
На лицах советника и воеводы и, как ни странно Джаспера напротив же играют улыбки.
Когда песня заканчивается первой, после долгого молчания, вообще подает голос супруга лорда
- Твое мастерство завораживает, певец. Как окно в другие времена. Я бы хотела услышать еще о жизни тогда. Знаешь ли ты истории о том, как герои и их народы жили между подвигами?

- Об этом не поют повсеместно, госпожа моя.- с улыбкой отвечает бард.- Но я знаю несколько историй и сложил о них свои песни.
Призадумался, вспоминая или выбирая. Улыбнулся ярче. А дальше. Это была не песня, а скорее рассказ. О детстве Эррет-Акбе, великого мага, друга Махариона. То, что он был бедняком и сыном ведьмы легенды еще упоминали, но как он жил, как рос, что говорила ему мать, какие его окружали люди - о том в легендах не было ни слова. Тагайл рассказал о простом поселении в глубине острова Хавнор. О жителях, чей ежедневный скромный хлеб был полит соленым потом, о босоногом мальчике, убегавшем по лугу от озабоченно качавшей головой матери, которая не знала и не могла даже предполагать, кем станет ее сын, что когда-то его воспоют в легендах. В рассказе Тагайла ожила и она. Грубоватые манеры, растрепанная одежда, резкие черты лица. Хижина с пучками трав под потолком и козами во дворе, покосившийся деревянный плетень.
Песня закончилась, как и началась - без очерчивающего аккорда. Фрагмент жизни - это не завершенная история. В ней нет начала и нет конца. Это бег времени, устремленный в бесконечность  прошлого и будущего. И связанный с ними неразрывно.