13-14 число первого месяца лета

Стража бдительно следит, чтобы приговоренные не отлынивали от работы. Если кто пытается – того ждет немедленный удар кнутом. Каменоломня, чтоб было чем дороги мостить – благое дело. А работают на ней… да-да, те, кому платить и незачем. Каторжане, за провинности перед новым законом сюда отправленные.
И только когда за изнурительной работой приходят недолгие часы отдыха, могут перекинуться они несколькими фразами. Кто, откуда, да как тут оказался. Тогда и услышишь:
- Да шел по ярмарке с женой, а навстречу мужик навеселе. Я отвернулся ненадолго – прикупить кой-чего детишкам-то. Оборачиваюсь, а глянь – тот лапает ее! Ну я и врезал ему – понятно ж дело, не стерпел. Да только у него монетка нашлася в суд нажаловался он. Ну и приплатил видать там судье-то. Меня и потянули. А откуда у меня монетки-то, пять штук? Чем детвору кормить не знаю… Мы этих монет и по праздникам не видим.
Мужик, лет сорока на вид, щуплый и невзрачный, покрытый пылью, как и все каторжане, тяжело вздыхает.
- И еще что-то он на меня наговорил. Он купеческим сынком оказался… И вот я туточки.
Не раз и не два услышишь такое. Для кого закон это закон, а для иного – воля-раздолье, чтоб другими помыкать всласть. Но долго ли терпение человеческое? Особенно, когда у каждого за спиной – голодные рты да незавершенные дела. А если и стража не слишком крепка (откуда бы ей взяться?), то рано или поздно опустится камень на голову стражника. И спасибо пусть скажет, что камень, а не кирка. А бывшие заключенные утекут в Пущу, где, говорят, есть люди вольные, во всем справедливые.
Стражники же, очнувшись да переглянувшись, потекут все в тот же лес. И то сказать – кому охота конечностей лишаться, что не уследили за каторжанами?