Тиссу не боялся. Больше этот лес страшным не был, да и было ли, осталось ли хоть что-то страшное в этом мире? Когда он пришел к стенам осажденного замка, Тиссу еще не знал, что такое война. Вот и узнал.
Хотя нет... что там... Тиссу узнал это гораздо раньше. Когда по городу катился огонь, подгоняемый магическим ветром, когда гибли дома и люди, а знакомые улицы превращались в пепелище.
В память Тиссу накрепко впечатались картины. Рухнула крыша таверны, где он любил пропустить кружечку по вечерам. Из ворот лавки башмачника Осоки вылетела взъерошенная кошка с опаленной шерстью и усами. Кошку Тиссу тогда поймал... а потом и пристроил где-то, где и сам не помнил. Мышей поди ловит в какой-нибудь деревне... Как бы скоро сами не начали их ловить... А еще он кого-то подсаживал на лошадь. И поднимал упавший тюк. И, надрывая связки, не даром же глашатай - успокаивал рвущуюся по улице толпу перепуганных людей, убеждая их, что огонь сюда не доберется и они успеют к воротам... Они и правда успели... И тоже сейчас где-то как-то живут, по родственникам и знакомым. А иные уже и в город вернулись. Отстраивать...
Тиссу отстраивать было нечего. Пусть кто-нибудь другой предъявит права не стены комнаты, где он жил. Пусть отстроит и заживет счастливо. А Тиссу возвращался в Пущу.
Все страхи кажется были пережиты. И даже когда со стен от защитников полетели камни и стрелы, Тиссу не пугался. Жалкая помощь от него, никто и не посчитал поди. Кого он там собирался штурмом брать - среди воинов бывалых - воробей воробьем. Обошлись и без него. Вот только раненных таскать помогал. Да боль унимать...
Вот это последнее обстоятельство не давало Тиссу покоя. Когда-то очень давно сказала ведьма, что есть у него Дар. Да только мать с отцом на нее зашикали, а самого Тиссу приучили к мысли, чтобы и думать не мог ни о каком колдовстве. Он и не думал. До той поры, пока человек с простреленным коленом не забился в его руках, завывая от боли. Тогда и припомнилась, да сама на язык скользнула песенка старая, что когда-то ведьма пела раненному на охоте дядьке, а дядька и заснул, хотя вепрь бедро ему пропорол глубоко...
Раз спел, а потом еще раз, а потом - в третий. Люди оглядывались - еще один колдун? А Тиссу лишь испуганно вздрагивал, да продолжал раны перевязывать, намурлыкивая песенку.
И вот теперь он шел ... нет, не в Подрябинники. Шел Тиссу в Арсул, где, говорят, ведьма жила знающая. Может даст мудрый совет бывшему глашатаю.