17-е число первого месяца лета, вечер
Получив от Визела долгожданные ответы на свои вопросы, Скай размышляла над услышанным и понимала, что разговор был напрасен, ничего нового или полезного ей выяснить не удалось, а время ушло. Она стояла посреди улицы, теребя повод коня, посматривая то в ту сторону, где находился ее дом, то в сторону, где от города дорога уходила к деревням и в Пущу. Было еще не так темно и можно успеть до ближайшей деревушки, переночевать там, а утром двинуться дальше.
Наконец, приняв окончательное решение, она сказала лошади:
- Пойдем, Быстрая! – и они направились из города прочь.
Проходя мимо домика Эстар, который так и стоял пустым и нетронутым со времен похорон, Скай поклонилась ему, и поспешила дальше.
Встретив по дороге кого-то из гильдейской стражи, она передала ему послание для отца и, выедя в поля, рысью поскакала вперед.
Почти сразу за городом начинался лес. Сперва негустой подлесок, потом все гуще и плотнее. В ночи кроны и стволы деревьев были почти неразличимы. И только едва-едва белела впереди дорога.
Не одну минуту и не десять скакала лошадь по дороге, когда в кустах в стороне вдруг раздался треск. Лошадь шарахнулась и понесла.
В темноте не видно веток... по лицу что-то хлещет, вокруг треск. И вдруг в лоб приходится удар. Скай понимает, что куда-то летит, а лошадь скачет дальше.
Лететь пришлось недолго.
Скай пребольно ударилась спиной о землю, и теперь лежала, боясь пошевелиться. Обостренные до предела темнотой и чувством опасности органы чувств чутко реагировали на малейшие звуки, шорохи, запахи. Девушка до рези в глазах вглядывалась в темноту, пытаясь углядеть в обманчивом, неверном свете луны, куда она упала, и что могло произойти. Надо было позвать обратно напуганную лошадь, но существовала опасность, что ее мог услышать и кто-нибудь еще, и наездница переживала за бедное животное едва ли меньше, чем за самое себя.
Она попробовала пошевелить ногами и подняться.
Всевозможных звуков, шорохов и запахов в лесу было предостаточно. Ноги пошевелились, даже подняться почти получилось, если не считать потемнения в глазах и головокружения. Болела спина, локти, ныл затылок... Если очеь медленно и осторожно подниматься - то получится сесть. Кругом кусты и деревья, и даже получится оперется о ствол одного из них.
Скай доползла до ближайшего дерева и села, прислонившись к нему. Первым делом надо было выровнять дыхание и разобраться с ноющей болью в затылке. И если с первым справиться удалось быстро, то со вторым пришлось повозиться.
Она сконцентрировалась на этом нытье. Свою боль Скай видела, как сгусток сероватого клочковатого тумана, который она принялась медленно, осторожно стирать и рассеивать.
Если в голове прояснится, можно будет позвать лошадь, а потом… потом разумнее всего будет заночевать в лесу. Утром вернуться к тропинке будет легче по сломанным веткам и погнутым стеблям трав.
«Разумнее всего было не выезжать из города на ночь глядя», - упрекнул самонадеянность рассудок, на что той оставалось только сожалеюще вздохнуть.
Спустя некоторое время в голове прояснилось. А вот лошадь на зов не пришла. Правда где-то далеко между деревьев мигнул какой-то свет.
Вспышка света немедленно привлекла ее внимание, однако за ним могло таиться что угодно. Тем не менее, проверить, что это или кто все-таки следовало. Поэтому Скай медленно поднялась с земли, потирая ссадины, и осторожно направилась в ту сторону, стараясь не хрустеть ветками и прячась за деревьями.
Огонек мелькул и погас. Идти пришлось скорей по памяти. И долго.
Нетерпение и желание поскорее вновь увидеть свет подгоняли ее и заставили забыть об осторожности. Сначала она шла, а затем, испугавшись, что огонек больше не появится, побежала в ту сторону, где видела его.
Побежала и налетела на изгородь. Упала вместе с ней. Деревня. дома стоят темные, все спят.
К давешним ссадинам прибавились новые. Вдобавок, пришлось отрывать зацепившееся за изгородь платье. И поднять само ограждение. А потом попробовать найти хотя бы один дом, в котором еще есть свет.
Темно во всех домах. Вставать за светло людям ,вот и ложатся рано, никто не полуношничает.
Возможно, мысль о том, чтобы переночевать в лесу, была не так уж и плоха, подумалось Скай. Стучаться в чей-то дом и будить спящих - эта мысль приводила ее в смятение. Но и оставаться на улице тоже не годилось. Можно было, конечно, перелезть через изгородь и заночевать в чьем-нибудь саду, но надежды на то, что его хозяева, проснувшись утром, окажут ей радушный прием, было мало.
Чувствуя себя глупейшим образом, она оглянулась вокруг и снова попыталась осторожно позвать лошадь.
Заржало сразу несколько лошадей в разных частях деревни. В ближайшем доме зажегся слабый свет:
- Ну что там еще, стряслось, - проворчал хриплый голос.
Скай стоит ни жива ни мертва - шутка ли, свалила изгородь, разбудила людей, потеряла лошадь. Она чувствует, как ее уши начинают пылать, а язык прилип к небу.
Дверь отворилась, наружу выглянул старый дед с лучиной в руке:
- Кто здесь?
Вместо ответа она просто подошла поближе к лучине, и стыдливо глянула в глаза старику. Вид у нее был самый жалкий: местами порванное платье, растрепанные волосы в семенах каких-то лесных растений, и вид хоть и очень симпатичного, но порядком побитого щенка.
- Ох ты батюшки, да что ж с тобой случилось-то? А ну давай в дом быстрей. Поди застыла-то, ночью бродить...
Доброе слово всякому приятно. И слова как- то сами пришли и незваная гостья сумела даже проговорить:
- Доброй ночи, дедушка! Я тут у вас, кажется, изгородь... свалила... и поставила...обратно...
Заходить в дом после такого признания ей было совестно, и, закончив говорить, Скай повесила голову.
- Ох ты, Изгородь свалила, говоришь? Ну так немудрено темной ночью -то. Не поранилась-то хоть? А ну давай быстро в дом. Отдохнешь, а утром посмотрим что там с изгородью. Да не бойся ты, заходи, не обижу. Или хошь к снохе провожу, у них переночуешь.
- Что вы, дедушка, - запротестовала Скай, - я тут останусь... - и она тихонько переступила через порог.
Он закрыл дверь, проводил:
- Ты голодная небось?
Она не успела ответить нет. Вместо нее заговорил желудок, красноречиво урчанув, и поставил конец любым отговоркам. Даже самым благовоспитанным. Девушка неохотно и смущенно кивнула.
Дед молча поковырялся возле печи, протянул ей ломоть хлеба, налил молока в кружку. А в плошку зачерпнул варево из котелка, еще не остывшее до конца, но уже не обжигающее.
Тут ложись, - он указал на лежанку за печкой прикрытой занавесью, - утром расскажешь что за беда у тебя приключилась .а пока отдыхай.
- Спасибо вам, дедушка, - смущенно поблагодарила его гостья, приняв хлеб с молоком, и скоро умяла всю нехитрую еду, предложенную хозяином.
И, поблагодарив его еще раз за еду и кров, она устроилась на ночь.
18 число первого месяца лета
Скай просыпается от щекотки солнечного лучика, заглядывающего из окна. Сначала она хлопает глазами, удивленно оглядываясь, чувствуя незнакомые запахи, затем вспоминает, где оказалась и стыдливо натягивает на себя одеяло. Высунувшись за занавеску, смотрит, где дед, чтобы одеться и пойти умыться.
Дед давно уже во дворе, на столе накрытый салфеткой завтрак.
Скай спускает ноги с постели, и, не надев туфель, идет во двор. Под ногами она ощущуает сначала мягкое тепло согретых солнцем половиц, а на дворе - приятную прохладу земли.
- Доброе утро, дедушка! - раздается ее звонкий голос, она улыбается. Проходит к умывальнику и весело плещется, затем собирает волосы в косу, уложив ее вдоль груди.
- Аааа ,проснулась... а я тут изгородь ужо починил. Вот зайцев собираюсь кормить....
- Ой, дедушка, я такая растяпа!.. Давайте вам помогу!
- Ну вот держи, - он протягивает ей лукошко с едой для зайцев и показывает на небольшой загончик во дворе, - сходи покорми пока. А после и сами завтракать сядем.
Девушка забирает корзинку и, пританцовывая, бежит к загону.
- С добрым утром, ушастые! - здоровается она с ними, - кто хочет завтракать?
При звуках ее голоса (а, может, и при виде еды) зайцы настораживаются. Самый смелый подбегает к ней и садится рядом, принюхиваясь.
- Будешь кушать? - спрашивает его юная ведьма, поглаживая по спинке и почесывая за ухом. Животное жмурится от удовольствия и дергает ушами. Получив свою долю, он остается там же, а остальные зайцы, поняв, что от незнакомки не грозит опасность, подвигаются ближе за своей порцией ласки и еды.
Закончив кормежку, девушка еще раз погладила первого зайца и, попрощавшись с животными, убежала в дом.
На стол уже накрыто, да и дед уже за столом сидит.
- Ну что, давай знакомиться. Меня дедом Бобром зовут, а тебя как величать?
- Меня Скай зовут, - сообщает она.
- Тут вчерась ночью лошадь примчалась, не твоя случаем? Ее Выдра покамест в хлеву с козами поставил.
Скай вскидывает на старика радостный взгляд:
- Моя!
В этот момент она сама чем-то напоминает зайчонка, насторожившего в траве уши.
- Я сейчас пойду ее заберу, можно?
- Да ты поешь сначала, а потом заберешь конечно. Нам чужого не надобно.
- Что вы, дедушка! - Скай обиженно -удивленно поглядела на деда, - я про вас дурного и не думала!.. Спасибо, что приютили да накормили. Чем мне вам отдарить за доброту?
- Ну приютишь да обогреешь кого-то, с кем беда приключится, - пожал плечами дед, - Ты вот скажи ежли не тайна, что за беда тебя в ночь в лес погнала?
Скай склонилась над тарелкой, ковыряя ложкой завтрак.
- Я... в Арсул ехала, - ответила она.
Сказанное не было всей правдой, но не было и ложью, потому что путь Скай действительно лежал в ту сторону.
- А ночью-то чего? Заночевала бы в Старой, а по утру б доехала спокойно... - удивился дед.
- Я так и хотела сделать, дедушка, - пожаловалась она, - только лошадь испугалась и понесла, а потом я упала, а потом... сюда пришла, - опустив голову, закончила Скай свое повествование.
- Ясно все с тобой, - кивнул дед Бобер. - Сейчас к старосте сходим, да попросим чтобы Шип тебя проводил, заодно Танах навестит...
Девушка кивнула в знак согласия и быстро доела завтрак.
Как и сказал дед Бобер сходили к старосте, спросили когда Шип в Арсул собирался. Потом сходили за лошадкой. Дед Бобер еще с собой гостинцев завернул.
Скай, сияя от радости, и смущаясь и краснея от чужой доброты, приняла гостинцы, поблагодарила последний раз за ночлег и отправилась в путь с Шипом.
До Арсула Скай и Шип доехали в тот же день, когда на землю уже опускались первые мягкие сумерки.
Всю дорогу девушка весело щебетала. Ей было интересно все: красивый цветок, полет бабочки, игра белок среди деревьев, пение ручья. Она развлекала своего спутника собственными наблюдениями за животными и растениями, и все спешила доехать скорей.
Вот и домик ведьмы показался. Шип пошел к старосте, а Скай направилась прямиком к ведьме.
Навстречу ей, с боевым меканьем, выбежала коза, и уставилась на нее вопросительно.
- С добрым утром, красавица! - девушка ласково улыбнулась животному. - Пустишь меня к тетушке Танах?
Коза подставляет лоб, чтобы Скай почесала ей вокруг рожек.
Конечно, почешет. Хоть рожки, хоть под мордой. Разговаривает с ней, как будто та все может понимать
На шум высовывается в окно Танах
- А, деточка, заходи в избу.
Смотрит одобрительно на балдеющую от почесывания козу.
- Здравствуйте, тетушка Танах!
Забегает в избу, отдает ведьме гостинцы от деда Бобра.
Танах выкладывает гостинцы на стол и наливает Скай кружку козьего моока.
- С чем пожаловала?
- Я... бабушку Эстар навестить пришла, - она говорит о ней, будто та еще жива.
- Ну, навести, отчего не навестить.
Но по лицу явно видно, что пришла она не только за этим, и вряд ли лишь за этим.
Танах идит на лавке напротив и внимательно разглядывает Скай.
- Тетушка Танах... - наконец решается Скай . - А вы... вы про того некроманта что-нибудь знаете?
- Знаю. Свалился на нашу голову незнамо откуда, силу сосет из Пущи, и через то трава сохнет, деревья листья теряют, зверье в лесу гибнет, и колдовство наше ведьминское силу теряет. Потому надо некроманта найти и прогнать. Или убить.
- А вы знаете, как его можно найти? Или узнать? Или...приманить?
- Этго не знаю... силен он, лишком силен для меня. Я его не увижу, если он не зхочет. Ты, поди, тоже. Однако же, на острове нет магов, насколько мне известно. Ежели увидишь какого мага - может это он некромант и есть. Грамотный он, опять же. И вести себя может как чужак.
Она задумывается. Потом спрашивает разрешения оставить лошадь у ведьмы и отправляется в пущу.
Ведьма разрешает.
Скай вечером отправилась она на могилку Эстар. посидела там, подумала о покойнице, потом попыталась визуализировать этот образ, позвать Эстар и попросить ее помощи в поиске сердца пущи или колдуна.
На зов от могилы поднялась тонкая струйка тумана, туман густел и постепенно вырисовывался образ Эстеар, которая с гневом и грустью смотрела на Скай: что ты творишь, - словно кричал ее образ Образ начал расплываться а от могилы пахнуло пеплом и пылью. Пыль забивала ноздри, лезла в глаза и рот. Вокруг Скай потемнело, нахлынул ужас, тьма сгустилась вокруг нее. Дальше скай ничего не помнила. Очнулась где-то глубоко в лесу. Ни полянки, ни тропинки, ничего. Только деревья, кустарники и бурелом.
24-е число 1 месяца лета
Скай ужаснулась тому, что сотворила. Она не знала, что может проделывать подобные вещи, и испугалась своих способностей. Она не знала, каковы теперь будут последствия ее поступка, и даже прощения не могла попросить, опасаясь, как бы снова чего не натворить. Но все-таки вслух сказала нужные слова, стараясь не слишком концентрироваться на образе. Попросила прощения у Эстар. Она оглядывается вокруг и просит прощения у самой пущи за то, что потревожила ее подобным колдовством. Объясняет ей, что она это не со зла, а потому, что хотела колдуна найти, который пуще вредит и вылечить ее. То есть, вылечить не тем,ч то колдуна убьет - она еще сама толокм не знает, что будет делать, когда его встретит. А поможет лесу восстановится так, как умеет лечить животных и растения.
Вокруг тишина, колышатся ветки на ветру.
Скай снимает пояс и, бросив его на землю, читает заклятие поиска:
вейся-вейся ветерок,
развевайся поясок
что ищу- к тому веди,
к сердцу пущи приведи
Ветер подхватил пояс и потянул в нужную сторону, ей только за ним идти осталось.
Она подходит к той расщелине, осторожно опускается рядом на колени, осторожно щупает траву, пытаясь найти болезнь. Потом она, наверное, дойдет и до расщелины, заглянет в нее, руку опустит...
Трава была зеленой, такой же зеленой, какой ей надлежало быть ранним летом.
Скай была озадачена. Не могла же Танах ошибаться? Или - в чем же тут дело?
Она опустилась рядом с расщелиной и заглянула внутрь. Принюхалась.
Расщелина пахла влажной землей. Юная ведьма билась над загадкой, которую не могла понять. В конце-концов, она решила заглянуть внутрь не глазами, а мыслью, внтуренним взором. Она легла рядом с расселиной, сложила голову на сложенные руки, и, закрыв глаза, сосредоточила все свои мысли на "сердце". Сердце всего леса, острова, средоточие.
И почувствовала как тьма, густая как кисель снова нахлынула на нее, тяжелая, давящая и зыбкая как болото, в котором легко утонуть.
Она решается соскользнуть в эту тьму...
