Микал (а это был один из охотников) поздоровался с сидящими у двери Тагайлом и Дамианом, и принялся стучаться в дверь тихо, но настойчиво, пока ее не отворил не вполне выспавшийся Оэн.
- Микал? Чего тебе в такую рань-то?
- Танах с Ясенем не у тебя ли? Праздник же, мы ждали, что вернутся.
- Дали бы вы выспаться Танах, всю ночь, почитай, больных лечила. А Ясень - в сарае он, где сети.

Ясень к тому времени худо-бедно попытался выбраться из сарая наощупь. В дверях с ним Микал и столкнулся. Говорили они о чем-то тихо и довольно долго, после чего Микал похлопал Ясеня по плечу и ушел обратно в Пущу.

Отредактировано Ясень (2012-02-15 14:29:28)

У вернувшегося в Ильм Ясеня восприятие стало непривычным для обычного человека. Усталость сменялась приливом сил и желанием немедленно куда-то бежать, обнимая весь мир. А мир отвечал... Прошелестел песок, поднятый ветром... и вновь опали песчинки, застучав о камни. Эту груду камней у жилища рыбака Оэна Ясень может вспомнить в таких деталях, каких раньше и не замечал, будучи зрячим. Нет, краски не вернулись в зрении. Они вернулись в памяти, заиграли многократно увеличившимся числом оттенков.
И рядом была Пуща. Ее присутствие, ранее незримое и обычно неощутимое, теперь стало постоянным, как тепло солнца на лице. Сила земли, постоянная поддержка. Сейчас земля, пусть и раненная чужой недоброй магией, была достаточно сильна, чтобы залечить и свои раны и раны своих детей.
А дети... Вот тут радость кончалась. Ясень "видел" их своим новым зрением и, конечно же, слышал. Их, прибывших сюда, бежавших из горевшего города. раненых горем, болью, ужасом. И шлейфом тянулся за ними, стлался серым дымом - липкий наведенный след чужой магии. Мало было страха и боли, так он еще и был усилен. Он отравлял души, лишал людей последней надежды, намека на надежду.
Ясеню отчетливо было понятно, по кому пришелся наиболее сильный удар. Или - кто больше других пострадал, потому что оказался слабее. Эти люди, как очаги пожара - пожара паники и безнадежности, более других нуждались в исцелении.

Тале проснулась на рассвете, вместе со всеми. Выскользнула из дома на порог и, поняв, что тут она пока ничем не поможет, а мешать не желая, скользнула обратно в дом.
Это когда-то девочка-из-замка, дочь лорда не умела котелок над очагом подвесить. За два года, прошедших с пожара, научилась. И одежду шить и отвары готовить и даже раны перевязывать, благо выжили и пришли в деревню две ведьмы - старая и молодая. Не имея дара, тале все же частенько наведывалась к ним, чтобы постичь хотя бы целебные свойства трав.
Руки... Девушка поглядела на тонкие кисти, в которых не было должной силы. Ах руки... кожа давно перестала быть шелковистой, да о том ли жалеть? Тале засновала по дому, наводя тот порядок, какой только и может наводить женщина, мужчинам не дано видеть, что тут сбилось покрывало, а тут ковшик висит криво. А тут... и этих "тут" не счесть. По отдельности - ничего страшного, но вместе они создают ощущение хаоса. Вот Тале и наводила порядок, чтобы хоть так добрым хозяевам отплатить.
На вопрос Танах улыбнулась и склонила головку согласно:
- Конечно, госпожа моя Танах, я пойду с вами. Можно и не спешить возвращаться, если здесь весточку оставить о том, куда я ушла. Вы не думайте, что меня нужно опекать, госпожа моя. У нас на Джессэйке жизнь простая. А если помощь Вам нужна - говорите не сомневаясь. Я в травах смыслю немного, да и простой работы не чураюсь.

- Давай так и поступим, - сказал Ясень. - Мы с Оэном расспросим людей, кто готов идти дальше, и вы с Тале поведете их в Арсул. А там Каллах найдет, где их приютить, а кого не сможет - даст им провожатых в другие деревни. А в записке нужды нет, я думаю: старейшине Ахто скажут, куда вы ушли, и он будет знать, куда направить людей Джаспера, если что. А сам я всё же тут останусь. Раненых здесь много и просто ослабевших, испуганных и потерявших надежду. Тело-то, может, и здорово, а душа не на месте. Так что я останусь петь им о подвиге Эррет-Акбе и наши лесные песни - они отгонят страхи и колдовской след сотрут. А к ночи, посмотрим, если тут людям станет легче и веселее, так я и в Арсул прибегу, с вами танцевать.
- И вам удачи, госпожа Тале и легкой дороги, - улыбнулся Ясень. Хоть он и не видел её никогда, но слыша её голос, представлял её совсем юной и хрупкой. Как уж она могла нести бремя правления островом, эта девушка? А теперь вот еще вместе с Танах бралась за работу, которая потребует немало терпения и душевных сил. Ясень и восхищался ей, и хотел оберегать, идти рядом, подставить плечо, когда будет нужна помощь, отогнать всё, что может грозить опасностью или напугать. Он, пожалуй, так и сделает, как только разберется с делами здесь.

Какое-то время ушло на то, чтобы вместе с Оэном собрать людей, готовых идти дальше и указать им на Танах, как на их теперяшнего вожака. Старейшина Ахто пришел наскоро попрощаться и пожелать Танах и уходящим с ней доброго пути и быстро ушел, потому что дел и тут пока не убавлялось. А Ясень пошел к тому месту где, кто сидя, а кто и лежа на земле, ждали помощи наиболее нуждавшиеся в ней.

Ясень ходил от одного беженца к другому. Клал руки на плечи, ободряюще улыбался. Говорил, что пожар позади, налёт пиратов позади, да и перебили их всех уже. Колдун с калтуэльскими наемниками, хоть и не сдался, но заперт в замке и окружен, а люди, что держат осаду, свое дело знают. И они дадут нам время прийти в себя, набраться сил, и придумать, как одолеть колдуна.

Потом перестал говорить, и начал песнь о подигах Эррет-Акбе. Она скажет лучше него. О том, что были времена и более тяжкие, когда с запада налетали драконы, выжигая острова, и с востока приплывали жестокие карги, чьи набеги были не менее опустошительными. Но и тогда продолжалась жизнь - внуки и правнуки тех людей живут сейчас. Так и мы продолжим жить, отстроим заново город и построим корабли. И в те времена король Махарион и Эррет-Акбе делали то, что казалось, находится за пределами человеческих сил: останавливали полчища каргов, не оставляли попыток заключить мир с чужим народом, не понимающим нашего языка и обычаев, сражались с драконами и говорили с ними. Так и мы теперь не опустим рук. Людям, кто жил тогда, их времена наверняка казались полными страха и бед, но в них был и свет, что сохранился и был передан нам в преданиях. Так и о наших временах будут сложены песни.

Допев, Ясень умолк на какое-то время, прислушиваясь к шепоту деревьев чуть вдалеке, за голосами людей, сидящих вокруг. Ветер мерно покачивал деревья, то налетая, то затихая, задавал плавный и размеренный ритм. В таком же ритме поднимались легкие облачка пара в Сердце Пущи. И он запел песню, сложенную в Пуще в незапамятные времена, ту песню, что пели и ведьмы в Сердце Пущи, прося её благосклонности и защиты, и матери у колыбелей, и заблудившиеся в лесу неопытные охотники, чтобы отогнать страх перед темнотой и дикими зверями. Ибо эта простая песенка прославлявшая солнце и лес, помогала в любой беде успокоиться, приободриться и найти в себе силы.
Над лесами
         на восходе
Солнцу славу
         хор выводит.
И светило
         в поднебесьи
Луч вплетает
         в птичью песню.*
- Пойте, - говорил он. - Хорошо её слушать, но сильнее поможет, если самому петь. - И повторял её снова, чтобы остальные могли запомнить слова. Потом были и другие песни - и лесные, и рыбаки начали свои петь. Беженцев к тому времени почти всех обустроили, и к кругу подходило всё больше людей. Вот кто-то подошел и с простенькой деревянной флейтой, кто-то с бубном, подстроились, подхватили мотив. Подносили еду, подкатили и открыли припасенный бочонок пива. Солнце клонилось к западу, за стену Пущи, мелодия, подхваченная музыкантами становилась веселее, ритм её ускорялся, и недолго уже оставалось до того момента, когда песня перейдет в Танец.

* Скади, из "Поединка Финрода и Саурона"

Отредактировано Ясень (2012-02-16 18:53:22)

Ингар плясал от души, как в последний раз. В жизни пирата каждый раз может быть последним. Но завидев приблежающегося Ясеня притормозил и пошел на встречу.
Выслушал внимательно, и сказал:
- Хочу, пойдем.  Заодно пригляжу, чтоб ты еще чего не выкинул по дороге, - в голосе теплая насмешка, - Подожди только чуток, я вещи захвачу с собой.
Отсутствовал недолго и вскоре коснулся плеча Ясеня.
- Ну что? Я готов, пойдем.