16-е число первого месяца лета, раннее утро

Накануне всю ночь бушевала буря.
Море вздымалось огромными волнами и в ярости обрушивалось на берег, словно желая поглотить его. Горе было тому кораблю, который в эту ночь оказался бы застигнут на водных просторах! В мелкие щепки разбила бы его грозная стихия, разгневанно ревя и кичясь своей мощью у берегов Онтуэго.

Утром, когда море успокоилось, изойдя в гневе, оно принесло к северному берегу острова одинокое тело. Рядом прибилось еще несколько обломков ночного кораблекрушения. Это было все, что осталось от корабля, державшего путь на остров с Семела.
Вскоре на морские подарки наткнулся местный крестьянин из ближайшей деревни, Кармолы. В то утро он пошел проведать свою лодчонку, и тут его глазам предстал некий темный силуэт, неподвижно валявшийся на берегу. Первой мыслью крестьянина было позвать солдат наместника, пусть те и разбираются - мало ли какую гадость принесло. Но до солдат было далеко, а любопытство рядом, и оно таки притянуло его взглянуть на находку "одним глазком".
Как водится в таких случаях, "один глазок" вышел в то, что вскоре вокруг тела собралась целая толпа крестьян, галдящих и судачащих о том, кто бы это мог быть. "Тело" все-таки перевернули, и на поверку им оказалась молодая женщина, с длинными волосами, в которых запутались водоросли, и в насквозь мокром платье, плотно облепившем такие формы, что мужская часть зевак только присвистнула с отвисшей челюстью, а женщины сердито заголосили на своих благоверных:
- Чего зенки выпятил, морда твоя кобелиная?! Слюни подбери, не по твою честь баба!.. Ишь, грудь выпятила свою бесстыжую! Хоть и без дыхания, а все туда же...
Женщина крепко сжимала в одной руке тубу, из тех, в которых хранят важные свитки. Но отобрать у нее предмет никто не решился.
Кто-то из более благоразумной части местного населения все же осмелился оказать ей первую помощь, какую оказывают утопленникам - несколько раз надавил на грудь. В ответ на произведенные манипуляции женщина закашлялась и исторгла из себя морскую воду, которой успела наглотаться в путешествии до земли. После того она успела только отдать приказ, слышный находившимся рядом:
- Во дворец меня! К вашему правителю! Быстро!
И снова впала в беспамятство.
Голос у нее был хоть и бархатный, заслушаешься, но тон его звучал приказом, тем приказом, когда ты невольно подчиняешься, и сначала следуешь, а потом удивляешься - а как это я мог это сделать?
Немного покумекав и посовещавшись, крестьяне притащили телегу, погрузили тело и повезли -  в деревню, к наместнику. Он правителев наместник, пущай и разбирается.

Отредактировано Кириан (2012-02-06 01:45:43)