Полуденное солнце жарко согревало и лес и разбойников. И только ветер не позволял жаре разморить людей. Может потому и не сразу сквозь скрип раскачивающихся стволов донесся звук шагов по дороге, да приглушенные голоса.
Если кто-то встрепенулся и пожелал разглядеть, что за гости пожаловали в Арсул, то увидел такое зрелище. По дороге, тяжело ступая, шагали уставшие перепуганные люди. Усталость уже успела оттеснить страх, но он все еще жил во взглядах и голосах. Кто-то мог бы и признать в паре семей, шагающих по лесной дороге, родственников, живших доселе на побережье.

Люди вышли на окраину и замерли толпой. Дети постарше жались к матерям. Мужчины держали на руках мелких, или тот нехитрый скарб, что могли унести, или же поддерживали раненых. Одеты люди были как попало, видно что покинули деревню в спешке. Красные глаза свидетельствовали о пролитых слезах, которые вновь хлынули из женских глаз - "Дошли". Следом заревели дети. Люди обнимались, оседали кто куда, многие прямо на траву и дорогу. Пройти еще несколько шагов до коллодца у многих уже не хватило сил, прочие остались рядом из солидарности. С ними вместе пришли кое-как перевязанные, а многие и нет, с потеками крови на одежде, с запекшейся кровью на ранах, опираясь на уцелевших мужчин или поддерживая друг друга несколько солдат правителя.

Жителей развели по домам - утешать, успокаивать, отпаивать и кормить. А кого-то и лечить. Стражники... ранены и нуждаются в помощи. Но говорить могут. Тяжелораненых тут нет.
Каллах пошел в тот дом, куда отвели солдат. Над ними уже хлопотала одна старуха и девочка-подросток - перевязывали раны, подносили пить, в котелке уже каша для них варилась. Каллах приотворил окно, кряхтя уселся рядом.
- Вот, оно как, черная весть-то... Из ваших-то остался кто живой?
Стражник лет сорока, у кого прострелено плечо и отрезанно стрелой полуха, так, что правая половина головы почернела от запекшейся крови, отвечает:
- Остались. Командир наш велел отходить и людей уводить. Человек двадцать там оставили. Прочие живы
- А этих, душегубов морских, много теперь в форте сидит?
- Напало много и сражались как безумные, - вклинился в разговор второй, - такого никто из нас сроду не видел. Как зверье оголодавшее. А много ли в темноте да спешке считать не вышло. Теснили нас сурово и жителей резали. Мы кого смогли да успели в лес увели. Форт пришлось оставить. И что там сейчас творится нам не ведомо.
Каллах покачал головой
- Рыбаки лесным людям родня, хоть и живём мы далеко отсюда. Обидели их - сталбыть и нас обидели. Вот, думаю, чем помочь теперь. Я клич-то по соседним деревням сейчас пошлю, может кто и отзовется. Вряд ли много - наши мужики все в это время на охоте. Но уж те, кто отзовется, к темноте на берегу будут. А стреляют они хорошо и ночь им не такая помеха, как пиратам. Может, чем и помогут. Только от вас бы весточку какую вашему командиру, чтобы он за разбойников их не принял и от них-то отбиваться не начал.
- Да там и не осталось-то никого, все отошли в Туманную. Командира так и вовсе на руках унесли. Никого возле форта из наших не осталось. Людей надо было уводить. А вы, люди добрые, не рисковали бы попусту. Жителей мы увели. спасать там сейчас некого. А против обезумевших опытных бойцов вы не выдюжите, как бы ни были отважны.
- Да так-то оно так, но может и их там не так много сейчас осталось. Мы там их беспокоить будем, чем сможем, пока правитель войско не подведет. А то, если они там укрепятся, трудно будет их оттуда выкурить, и уж тогда мы точно ничем не поможем.
- Ты, дед, ежли есть кто на примете, смышленный да ловкий, скажи чтоб тихо туда пробрался да посмотрел что, да как. Там и видно будет как их оттуда выкурить.
- Скажу. Но только тут и на ваших оставшихся надежда, они-то форт лучше знают, чем лесные люди.
- Знать-то знают, да дойти не смогут. До туманной еле дошли - все ранены. Да и в форт соваться нужды нет. Посмотрит пусть кто из лесу, что вокруг происходит и нам расскажет.
- Из лесу-то посмотрят, - ответил Каллах, поглядывая в окно. - Ну, пойду ребятишек по соседним деревням пошлю. В столицу-то отправили уже гонца?
- Из Туманой наверяка отправили. А ребятишкам накажи, чтоб на рожон не лезли и не геройствовали.
Каллах встал и пошел из дома, задумчиво покачивая головой. Снаружи, встретив Ясеня, сказал ему:
- Слышал всё? Ох, Ясень, я б трижды подумал, нужно ли тебе этот форт тревожить. Деревне-то уже всё равно не помочь.